veronica

insane

мам, он внушает мне надежду на лучшее.

мой толчок, мой импульс,

 мой новый стимул.

а ведь раньше я билась в своей истерии, помнишь?

я не выросла, мам, я такая же как два года назад: беспомощна, бессильна.

противно.

 я слабее, чем всем кажется.

хотя...

 сама зашивала, сама бинтовала, терпела боль.

пора бы остановиться молиться. к чёрту ту любовь.

 так упорно доказывая, что хоть чего-то стою, не верила себе даже,

но он верит мне. в меня верит!

а я ему.

он пропитанный раем,

и без него мне больше дышать невкусно,

мам,с ним я от счастья расцветаю,

а рядом нет его - мне пусто. 

осточертело выть по вечерам.

 довольно!

а мне не надо, чтоб красиво, мам,

 мне б не больно...

moment

Мысли по карманам раскладываю.

так проще. так легче держать в себе.

а на губах три слова только сложено.

я всё время пишу через точки, многоточия, да с новой строчки,

дрожащими руками, косыми пальцами.

или о любви или о разлуке. чаще о боли.

отнюдь не хочется дышать своим одиночеством.

я тону.

не в прошлом. нет.

я тону в новом море. в новом человеке.

за руку держит, и по венам влечение, увлечение, привязанность,

склонность к нему, наклонность и слабость.

теперь когда говорят о любви, я сразу же в мыслях на него натыкаюсь. 

irregularly

всё что есть во мне - мания дышать с тобой одним воздухом.

раз за разом твоя ложь питала мои иллюзии, и мне ничего не оставалось, как взять и поддастся на её провокации.

обжигала язык горячим чаем. 

болело. 

иначе не согреться мне этой осенью. не твоим же прокуренным сердцем?

а сентябрь такой же ничтожный, впрочем, как прошедшее лето тоже. 

остаётся, как прежде верить, километрами время мерить. 

только срывы в одно мгновенье - в ночь с субботы на воскресенье.

 меланхолия.

и всё-таки меня научили просыпаться с улыбкой. тянули за волосы, рвали шкуру.

спасибо, мама, ты всегда спасала свою дуру.

октябрь.

здравствуй!

я, пускаю корни в нового человека.

узнаю себе цену, перестаю оценивать других.